необходимо, спросила я.
— Что? — он зло усмехнулся. — Информация, милая, просто информация. Мне, знаешь ли, надоело за тобой гоняться. То ты проживаешь в квартире моей бывшей жены после ее исчезновения. Рассказываешь мне сказки об аренде. Потом резко, после моего ухода, съезжаешь на свою собственную жилплощадь, причем заметь, ничуть не хуже, чем у Полины. Дальше — непонятная история с трупом и поджогом в Фаренгейте. И там ты замешана. Потом почему-то переезжаешь к непонятному типу с криминальной репутацией, причем тебя невозможно достать даже для простого разговора. Не слишком ли много странностей вокруг одной девушки?
— Что вы от меня хотите? — я устало облокотилась о стену.
— Узнать, что с Полиной. До тебя и твоих проблем мне нет никакого дела. Но за Польку я горло перегрызу.
Похвальное рвение, никогда не думала, что я ему настолько дорога, но вот что мне с ним делать? Если он сунется к Алексею, костей же не соберет. Я сама пока не знаю, что ожидать от этих магов и куда меня заведет эта история. А я для них своя, ущербная, недоученная, но своя. А что будет с ним?
— С чего вы решили, что я что-то знаю? — я попыталась еще раз увести разговор в сторону.
— Все просто, — он нарочито медленно и аккуратно разгладил воротничок на моей рубашке, эта медлительность, да еще и его вкрадчивый голос пугали намного больше чем крики. — Ты последняя, кто ее видел.
— С чего вы взяли? — я вздрогнула, и он это видел. Глаза Ника зажглись азартом, предвкушением близкой победы. Слишком хорошо я знала этот взгляд, но раньше он никогда не был направлен в мою сторону.
— Дата на твоем договоре стоит тем днем, когда она пропала. А в тот день ее больше никто не видел, ни консьержка, ни в университете.
— Да ваша консьержка если не спит, то дома с внуками возится, не мудрено, что не видела, — отмахнулась я, кусая губы от напряжения. Это же нужно было так проколоться. Не умеешь мухлевать — не берись.
— И все-таки, ты так и не ответила, — он еще ближе придвинулся ко мне, шепот стал практически интимным. Со стороны мы наверно производили впечатление увлеченной друг другом парочки, а никак не проводящей разборки.
Ответить-то мне как раз было нечего, я судорожно оглянулась, ища пути отступления. Их не было, мало того, за время нашего разговора мимо этого тупичка не прошла ни одна живая душа. Даже ворчание уборщицы и грохот ведра уже были не слышны.
— Мне нечего вам сказать, — я упрямо сжала челюсть, чуть оттопырив губу и увидела полный растерянности взгляд Никиты.
— Поля? — тихо переспросил он.
— Что? — не поняла я.
— Да нет, — он помотал головой силясь отогнать от себя навязчивое видение. — Не может быть.
— Чего не может быть? — я изогнула бровку, а потом громко чихнула, сложив ладошки домиком в очень характерном жесте, а потом округлила глаза от осознания собственного прокола.
И я увидела его взгляд, полный неверия, недоумения и растерянности.
— Ты? — и его ладонь легла на мою щеку.
— Полина? — раздался Колькин голос у Ника за спиной. — Как это понимать?
— Никак, — я постаралась выбраться из угла, в который меня загнал Никита. Сейчас это сделать не составило труда. — Послушайте, — я сделала шаг назад и понизила голос, так, чтобы меня слышал только Ник. — Мне, правда, нечего вам сказать. Извините.
Я расстроено опустила голову и двинулась в сторону Николя и не видела, каким растерянным взглядом меня проводил Ник. Мне было неловко от собственной глупости, от нелепого прокола на пустом месте. Кто же мог подумать, что вместе с душой это тело приобретет новые привычки, сохранив часть старых. До этого момента я как-то не обращала на это внимания, поглощенная жизненными неурядицами и увеличившейся нагрузкой. Вот моя невнимательность и сыграла со мной злую шутку. Главное, чтобы он теперь глупостей не наделал. А то знаю я этого любителя запутанных детективных историй. Ника же хлебом не корми, дай распутать загадку позаковыристее. А то, что это может быть опасно — это детали.
— Кто это? — голос Николя вывел меня из задумчивости.
— Бывший муж Аверьевой, — я пожала плечами и посмотрела на то, как вытягивается его лицо и разжимаются челюсти.
— А чего ему было нужно? И почему он тебя к стенке прижал? — и опять злость в последних словах.
— Он жену до сих пор найти не может, — я не видела необходимости скрывать этот момент.
Вторую часть вопроса я решила проигнорировать. Николай к ней тоже не возвращался. Он молча усадил меня в машину и выехал в сторону поместья Алексея. Внешне он был спокоен, только суженные глаза и чуть подрагивающие руки выдавали его напряжение, а ходящие желваки — моментами накатывающую злость. Но до обид Николя мне сейчас не было никакого дела. Я отвернулась к окну, делая вид, что ничего не замечаю. Если не дурак — сам успокоится, а я не буду на его состоянии акцентировать внимание. Так и произошло. Минут через пятнадцать Колька взял себя в руки и поглядывал в мою сторону вполне спокойно.
— Может, куда-то заедем перекусить? — и лукавый взгляд в мою сторону.
— Давай, вон суши-бар. Кстати, давно суши не ела, — муркнула я, изображая томную кокетку.
— Готов исполнить любой ваш каприз, — он припарковался возле заведения и помог мне выйти, отвесив шутовской поклон.
В суши-баре было удивительно уютно, стены декорированы в японском стиле, столики тоже не были лишены национального колорита, но с учетом европейского удобства.
— Суши, ролы? А может саке? — и опять на плутоватом лице улыбка до ушей.
— Коль, какое саке? Если я появлюсь пред светлы очи твоего дяди слегка под шофэ, он же меня в порошок сотрет, — мне оставалось только вздохнуть. Хотя саке и не хотелось, но сам факт запрета уводил настроение в минус.
— Да ладно, — отмахнулся юный провокатор.
Мы быстро сделали заказ и расслабились на диванчиках, потягивая сок в ожидании изысков японской кухни.
— А что про Аверьеву ничего не слышно?
— Нет, так и не нашли, пропала с концами, — Николя пожал плечами. — Как правило, если так долго не могут найти, то человека уже нет в живых.
— Жаль, — только и сказала я, тему развивать совершенно не хотелось.
Какое-то время мы были поглощены принесенными деликатесами.
— Что у нас следующее? — я прожевала последний ролл и отложила палочки в сторону.
— Процесс у МП во вторник.
— И как Марь Петровна в последнее время, на автоматы настроена? — полюбопытствовала я.
— Разве что на автоматную очередь, ты же ее знаешь: «Криминальный процесс, господа